Життя кримських татар у складі Російської імперії

Татарская часть города Симферополя сохранилась ещё и поныне, но потеряла во многом свой прежний, чисто восточный характер, так как пестрит уже новыми постройками не восточного типа.Случайно мне представилась возможность побывать в качестве гостя в доме довольно зажиточного татарина.В нашем учреждении,(Симферопольский суд, Гражданское отделение) где я служил чиновником, девятого класса, (1891)был писцом молодой татарин. В это время это была большая редкость.Служили татари только для получения чина, на который имели право, как дворяне.Татар с гимназическим, а, тем более,с высшим образованием, в то время ещё не было.По случаю какого-то радостного семейного события(примирения с женой не желавшей поделиться с мужем доставшимся ей наследством), татарин этот-Ахмет, как его звали все у нас, захотев устроить у себя обед и пригласил к себе своего начальника и несколько своих товарищей по канцелярии.В числе приглашённых оказался и я.Нечего и говорить, что я с радостью принял это приглашение.Увидеть наконец восточную жизнь во всей ея интимности было для меня тем более желательно, что вскоре, я собирался уже покинуть Крым,Бог знает, насколько времени, если не навсегда. Закончив пораньше служебныя занятия, часов около трёх, мы отправились на званый обед.В татарской части города я до тех пор ещё не был никогда.Поразило меня почти полное безлюдье глухих улиц и переулков, отсутствие окон на улицу, я сказал бы вернее отсутствие признаков каких либо домов по обоим сторонам улиц возвышались каменные заборы покрытые красной черепицею, за которыми не известно, что находилось, так как с улицы нельзя было ничего увидеть, что делалось внутри дворов.Без помощи самого хозяина мы, конечно, никогда бы не разыскали его дома.Наконец, одна из калиток открылась, и мы очутились в обширном, чистеньком дворе с массой земли и двумя татарскими домиками.Было настоящее Крымское лето.Уже месяца полтора, если не более, как на небе не было ни облачка.Жара была не выносимая, тем более приятно было очутиться в прохладном помещении в настоящей восточной обстановке. Не знаю, тепло ли в татарских домах зимой;но летом я всегда в них находил оживляющую живительную прохладу.Я был приготовлен к тому, что мы будем обедать чуть ли не на полу, лёжа на коврах, так как слышал перед тем, что в доме Уракова нет ни одного стула, ни столов.Не буду описывать внутренняго устройства татарского дома, так как устройство это вероятно, известно всякому по неоднократным описаниям. Скажу только, что обилие мягких диванов и ковров, а также изящная с перламутровой инкрустацией всяких столиков, в восточном вкусе, а также много красивого оружия и дорогих безделушек на стенах, указывали на то, что хозяин довольно богат. Окопалось, что для нас Ахмет раздобыл где-то стол и несколько стульев. Должен признаться, что покрытый белок скатертью стол и эти стулья совершенно не гармонировали с остально обстановкой комнаты, и я был очень доволен, когда после обеда все это унесли, и мы очутились в настоящей восточной обстановке и перешли на диваны пить кофе. Вся особенность обеда состояла в том, что он весь был из татарских блюд, числом девять или десять;все было приготовлено из баранины, но так вкусно, причём блюда казались столь разнообразными, а мясо по вкусу совершенно не похожим на баранье, что мне даже не хотелось верить, что это так.Конечно, после двух- трёх блюд мы были уже сытыми,но их продолжали приносить без конца, прося отведать настоящия татарския кушанья, от чего уж из простой любезности нельзя было отказать, и мы должны были делать над собою насилие, чтоб не обидеть гостеприимнаго хозяина. Почти вслед за нами во двор явились трое или четверо музыкантов, которые и расположились тут же под окном.Под музыку как то приятнее обедать и вести беседы, музыканты же оказались не плохие, и играли буквально без передышки.Эта цыганская музыка хорошо известна в Крыму. Теперь её вытеснили почти везде настоящие оркестры, но тогда она была почти единственная.Расположившись удобно на широком диване, любуясь чрез раскрытыя окна чудным голубым Крымским небом, слушая то заунывные, то дико-веселые восточные мотивы татарской музыки, и подкрепляя себя маленькими глотками настоящего турецкого кофе и не испытывая при том совершенно томящаго зноя, хоть и солнце пекло без жалости на улицах,-я старался понять прелесть восточной жизни и стал объяснять её себе по своему.Этот высокий и глухой забор, отделявший не только от улицы, но и от соседей весь обширный двор и сад Ахмета, казалось, отрезывал нас совершенно от всего остального мира, по крайней мере сюда не доходил никакой звук извне, не видно было и соседских домов из за высокого забора, только где то вдали поднимался высокий стройный минарет мечети. Здесь можно было действительно забыть на мгновение все мирские волнения и тревоги и предаться созерцанию всей красоты Божьего мира. Только вечные источники радости-яркое солнце и бесконечное-глубокое голубое небо представляли собою весь остальной мир;все прочее было своё, недоступное постороннему взгляду и прикосновению.Здесь властелин, один мурза Ахмет. В то время казалось мне, что захлопнув калитку, сообщавшую этот дом со всем остальным миром, Ахмет должен был чувствовать себя настоящим султаном в своем владении, где мир, тишина и счастье царят непрерывно. В тот момент я не знал ещё, что обед то наш явился последствием примирения Ахмета с женой после крупной ссоры, из за наследства, доходивший до полного разрыва и расхождения супругов, и искренно завидовал Ахмету, сожалея в душе, что родится католиком а не магометанином.Мои размышления однако были не долги.Хозяин угостил нас обедом, музыкантов же, оказалось, должны угощать гости, т.е. мы.Угощение это было оригинальное.Гость подносил главному музыканту бокал, наполненный до краев, и обязательно прикрытый сверху кредитной бумажкой.Музыкант благодарил и спрашивал, что прикажут сыграть. Один из моих товарищей, уроженец Крыма и любитель восточной музыки, все заказывал восточные мотивы.Интересные вначале, но нескончаемо заунывные и казалось мне однообразные, они мне скоро наскучили, и я, с своей стороны, угощал музыкантов тем же способом,стал заказывать им для разнообразия веселые мотивы.Соревнование наше с товарищем продолжалось до тех пор, пока я не отдал таким образом музыкантам все имевшиеся при мне кредитки, вернее все свои деньги.Солнце закатывалось уже за горизонтом, мы успели отдохнуть после сытного обильного обеда и на прощание пожелали поблагодарить хозяйку дома за угощение.Желание это была хитрость, чтобы увидеть саму хозяйку, так как по магометанским законам жена не должна являться припосторонних мужчинах с открытым лицом.Хозяин пошёл справиться и , узнав, что жена согласна нас принять, провёл нас через весь двор в другой дом, в так называемую женскую половину, где нас встретила  необыкновенно красивая татарка, с черненьким двух летним сынком на руках.Так как по русски она понимала столько же, сколько мы по татарски, т.е. Не знала ни пол слова, то мы более мимикой и пантомимами изъявляли ей благодарность за радушный ея приём и угощения, я же был счастлив вдвое, что увидел самое скрытое для глаз посторонняго.Когда мы вышли на улицу, зоря ещё догорала и было довольно светло.Теперь улицу узнать нельзя было.Около ворот была масса народу:тут были старики и старухи, но более всего татарских мальчишек.Всю эту толпу привлекла наша музыка, разносившаяся в этой тишине, далеко.Извощиков никаких здесь не было, и нам пришлось идти пешком.Впереди нас пошли музыканты и играли что-то веселое.Вся толпа двинулась за нами, хотя и на некотором почтительном разстоянии.Такое шествие было очень оригинально и вначале меня забовляло. Но когда мы стали выходить из азиатской части и приближаться к европейским кварталам города, я почувствовал себя очень не ловко и стал просить товарищей не барствовать и прогнать музыкантов; но видя, что товарищи не обращают на мои просьбы никакого внимания я, не простившись даже ни с кем, пустился на утёк, добежал до первого попавшегося мне извощика и стал гнать его в ближайшую боковую улицу, чтобы кто-либо из знакомых не узнал бы о таких проводах наших с обеда. Не знаю, долго ли ещё провожали музыканты моих товарищей, только я был весьма рад, что, как мне казалось, счастливо избежал уличного скандала.Каково же было моё удивление, когда я узнал впоследствии, что такие оригинальные проводы по домам с музыкой, специальный Крымский обычай и только недавно,всего каких либо 3-4 года тому назад, обычай этот запрещён администрацией, только потому, что шествия нередко чрез весь город имели место большею частью после ужинов в ресторане и приходились поэтому на ночное, а чаще всего предразсветное время.Настоящий ли это древний крымский обычай, или он установлен покорителями Крыма, этого я знать не мог, но полагаю, что скорее всего этот оригинальный восточный обычай разводить с музыкой людей по домам, ввели приезжие любители музыки из Москвы или Нижнего Новгорода уже после покорения Крыма.Из очерков Статского Советника Ивана Сигизмундовича Мечинского (Шавли 26.03.1865-Симферополь декабрь1932)